Набат

3 Вересня 2012 року о 19.00 відбулась зустріч з християнським гуртом “Набат” Молдова м.Бєльци.

Як і очікувалось зал був переповнений людьми, які з захопленням слухали живу музику і цікаві свідчення музикантів.  У  ході богослужіння керівник групи Сергій Горбан свідчив про величезні Божі благословення в житті групи «Набат», закликав усіх до служіння в церкві, до благовістя серед тих, хто досі не примирився з Богом, до живої віри в Ісуса Христа та повного підпорядкування Його керівництву, яке є запорукою Божих благословень.

На служіння було дуже багато гостей з церков нашого міста та району. Дві години програми промайнули досить швидко, і благословенно.

 

 

Для тих кому цікаво дізнатись про гурт “Набат”, пропонуємо інтервю з гуртом.

 

1. Кто основал группу Набат? 
Сергей: Я основал. Почти 35 лет назад уже.
2. Кто руководитель группы сейчас и каков состав группы?
ССолист – Дмитрий Копмарь.Барабанщик – Валерий Колосов. Клавишник – Влад Горбан.
Бас-гитарист – Марчел Черный и я – Сергей Горбан.

А руководитель? (смеется) А кто такой руководитель – я бы хотел спросить?
уточняю (Алла). Лидер, который направляет действие в определенное русло. Огранизатор всех действий… 
С. « Всех» не может быть! Это понятие разделяется. Есть духовное и физическое. В церкви, например, Пастор – это понятно. Есть дирижер – это понятно. А тут у нас много руководителей. И группа и руководитель… К этому слову у меня такое себе, не очень … отношение. Много функций в группе, который каждый исполняет.
Марчел. У нас так: каждый отвечает за определенную сферу и каждый в этом руководит. Каждый человек что-то делает в группе. Самую большую работу, самую ответственную работу (и в духовном плане также) – это делает, конечно, Сергей. Есть человек, например, который занимается всем, что касается дисков. Договаривается, заказывает – он за это отвечает. Кто-то отвечает за организацию поездок по церквам.Приблизительно так «У него это получается. Это его – он занимается тем».
С. Мы любой вопрос приносим в группу. Любой! Это касается как духовной стороны, так и физической. Например, что касается поездок, или какие-то «непонятки», недоразумения. Этот вопрос в группу, и его обсуждаем, решаем, улаживаем. Это же не организация, где я заказал музыкантов: ребята приходите, я вам буду платиь. Нет. Но есть и такие команды, в которых наемные музыканты. Они оплачиваются. Ты там делаешь все. Что я сказал – ты делаешь. Что-то, типа контракта, даже если он не официально написан… А у нас эта группа совершенно иначе собрана. Совершенно! Мы все как один организм, и каждый на своем месте и с друг другом взаимодействуем.
3. Из какого вы города и сколько человек насчитывает ваша церковь?
СИз города Бельцы. Мы все с разных церквей. В начале в городе была только одна большая церковь. Шло время и люди уже не помещались в ней. Это побудило к тому, чтобы сделать несколько еще церквей. С той, большой церкви мы в данное время все ходим в разные. 
М. В той большой церкви только я остался. Сергей живет в другом районе, он ходит в маленькую церковь. На репетиции собираемся в третей церкви, в которой клавишник, барабанщик и вокалист… Это не мешает нам собираться по несколько раз в неделю на репетиции.
А. Там у вас студия? 
М. Нет, студия есть, но на студии мы не собираемся.Только, когда записи. А так в церкви всегда репетируем. Мы просто имеем помещение с большой площадью, которое служит нам для репетиций.
4. Смена состава группы на протяжении стольких лет – это дань долгому существованию группы или есть какие-то другие причины?
С. Основная причина смен состава – это семья, или семейные обстоятельства, или жизненные обстоятельства. Жизнь так складывалась, что приходилось подстраиваться под обстоятельства. Например, когда во Францию уехал наш клавишник с семьей…
С. и М. Мы ни разу не конфликтовали в плане каких-то отношений за время существования группы. Ни разу у нас небыло такого! 
М. Конечно, мы переживали, когда кто-то уходил. Потому, что это – как семья. И когда кто-то уходит из семьи – это всегда очень больно. Но мы молились, и Бог нас вел. И, даже когда мы остались без Виктора, втроем, мы так молились по этому вопросу. Очень сильно. И Бог послал нам ответ. Бог послал нам солиста и барабанщика – профессионала.
Я. У солиста есть сольные песни?
С. Нет, на него сейчас пишем.
5. Как часто вы уезжаете из дома на служения?
М. В прошлом году мы перед новым годом были в Германии.Приехали в начале Февраля. НЕДЕЛЮ побыли дома, потом уехали в Закарпатье. Вернулись на недельки 2 домой, и приехали в Марте на 3 месяца в Америку (сейчас). И вот все эти 3 месяца я иду с одной и той же фотографией … (улыбается и молчит) Я вижу свою жену, как я ее оставил дома со слезами на глазах. И она мне говорит: Марчел, сделай себе такой режим, чтобы ты был и дома с семьей тоже (смеется).
С. В одно время мы подключались к разным миссиям. Молдавия, это вообще, такой, знаете, большой христианский городок. С Виктором Гамом и его миссией в основном люди из Бельц работают. Так получилось – бурлящий христианский город.

А. Откуда идея названия – Набат? Что это название значит для вас и с чем ассоциируется?
С. Это мы придумали с одним из наших бывших клавишников, который сейчас в Америке. Мы даже не задумывались особенно, когда название подыскивали. Хотя оно сразу запало нам в души, в сердце, в голову… Было много групп в Молдавии в одно время. Говорили «Бельцы, бельцы». Потом начал кто-то еще заниматься, петь. Это было примерно в 1977г. И мы хотели найти название, чтобы разнообразить и как-то отличаться от других. Кстати, и у нас нет пока никакой песни, связанной с этим названием, как у других коллективов, например.

А. Помните первую песню, которую написали или спели? 
Это было до Набата. Я до Набата начал показывать какие-то способности своему руководителю. Я играл до этого в другой христианской группе. Я, можно сказать, там учился. 
А. Сергей, Вы были верущим на тот момент?
Да, я вообще родился в христианской семье. Но на тот момент я еще не был покаяным. Но искал вот этого христианского направления. Меня брали играть на гитаре, с разрешения родителей. Это был, кажется, 7 класс, меня привозили и на репетиции и назад.
А.Наверное хорошо играл мальчик, если вот так его постоянно брали с собой? 
Просто в то время мало, видимо, было гитаристов таких, которые ходили с гитарами.
М. Вообще небыло никаких.
С. Да… может быть даже и небыло… Это вообще интересная история с гитарой. У соседа увидел гитару в 4 года. А в 5 лет выпросил гитару у них, и показывал 3 аккорда на 7ми струнной гитаре. А он у меня дирижер хора, мандолину знал, напевал мне, наигрывал. Показывал аккорд – сюда чуть-чуть, сюда чуть-чуть. И таким образом выучил я эти 4 аккорда.
А.То есть, получается, не зная нот, научился играть? 
С. Абсолютно! Я и сейчас не знаю ноты, (смеется) но зато в хоре беру листок с нотами и пытаюсь увидеть. 
А. Это дар от Бога! 
С. Да. Да, и это спасает.
М. Это самое большое. Вот как вокалист, одна из общих знакомых, одна из лучших преподавательниц вокалу нас в Молдивии Ирина Александровна рассказала. (когда наш Дима вокалист ходил к ней, чтобы позаниматься, еще пару лет назад.) «Он пришел, я его послушала, и говорю,иди домой. А он спрашивает, почему? – Да потому, что у тебя есть то, чего у других нет. Это тебе Бог дал этот дар. И я тебе не хочу его испортить» Дима очень кравиво поет, очень. Жаль, что его нет сейчас с нами в Америке. Ему не открыли визу.
А. Расскажите вкратце, с чего начиналось ваше служение и как проходит сейчас? 
Ты знаешь, у нас никогда не было такого определенного плана. Мы свою жизнь посвятили служению музыкальному. И при этом, просто стали открытыми людьми. Опять же, возвращаясь к тому, скажу: у нас нет так называемых прайскурантов с условиями, на которых мы куда-то приезжаем или не приезжаем, если нас зовут. Нет абсолютно. Бог дал дар – нужно его использовать. Мы всем говорим – Мы люди свободные в плане вызова в любую точку Мира. Если есть возможность нас привезти – мы обязательно приедем. Люди на это жертвуют, приглашают нас, мы со своей стороны находим время, это своего рода жертва. Все то, что мы отдали свою жизнь этому служению – это жертва своего рода. Соответственно, мы должны все это как-то совмещать. Нас зовут – и мы едем.

Я знаю, что вы в последние несколько лет активно занимаетесь служением в тюрьмах.Расскажите о видимых изменениях в тюрьмах, после того, как вы начали там служение?
М. Мы были в г. Рыбница в тюрьме, в которой пожизненно сидят. Брату, занимающемуся у нас тюремным служением, дали разрешение. Так вот, там узники постоянно сидят закрытыми. Это очень опасные люди. Очень. Нам разрешили попеть там, но на улице. Между 2мя 4х этажными бараками – домами, где они сидят. Они могли на нас только в открытые окна смотреть.
Когда мы раскладывали аппаратуру, на нас такие слова некрасивые летели. Они говорили, что вот, артисты очередные, Богом прикрываются. Нецензурные слова на нас говорили. Не хотели слушать. Вот, мы сыграли первую песню – потихонечку они замолкли. Потом вторую – вообще тишина. Сыграли всю программу. Так мы, когда выходили, я запомнил хорошо, они все говорили «пацаны, очень классно играете, приезжайте к нам еще». Много людей это говорили. 

Но когда мы шли туда, нас предупреждали: ни в коем случае не смотрите по сторонам, только вниз и прямо. И мы уже, когда они нам кричали «приезжайте еще», на выходе, шли мимо них – я поднял голову и посмотрел в эти лица – ЭТО ОЧЕНЬ СТРАШНО! 
С. Они же тоже, большие психологи, и в подсознании у них – это артисты приехали, христиане. Все так думают, абсолютно. Пока не услышат. Они чувствуют эту истину и Дух. Это обязательно. Если ты это искренне делаешь – ты влияешь на них. 
М. Очень много от таких, как называют, «Авторитетов» там зависит. Он приходит, садится на первую лавку. И, если он только поднял руку, то все молчат сзади. Но знаем и таких, кто в авторитете былы и покаялись. 
Трудно ли это для вашего бюджета заниматься благотворительностью в тюрьмах (и не только)?Например, раздавать свои альбомы? И на сколько это бывает возможно?
М. Говорить о нашем бюджете трудно. Диски мы в таких местах, как тюрьмы, раздаем бесплатно. А один раз в 2-3 года мы только ездим в Германию и Америку, потому, что у нас есть определенные цели. Люди покупают наши диски, и эти средства мы распределяем по определенным правилам, или законам группы. Часть средств идет только на такие поездки евангелизационные. Еще, например, 50% из зароботка мы жертвуем на инструменты, на музыку, на развитие группы. Это очень важно, чтобы красиво звучать, соответственно, когда все технологии развиваются и есть новые инструменты. Вот мы сейчас барабаны купили, клавиши купили. Есть расходы на транспорт. Группа живая, аппаратуры много, все надо возить с собой. С тех денег есть определенная сумма, которую мы распределяем там по месту , по Молдавии. Что мы получаем от продажи дисков, мы тратим и на служение по тюрьмам так же. Вот это – цели наших поездок в Америку и Германию. Из за этого мы там. 
С. Мы, одна из групп, которая не содержится никакой миссией. 
Что для вас является самым важным в вашем служении? От каждого по 1 пункту.
С. Самым главным? Прославление Бога.
М. А я бы добавил – ИСКРЕННЕЕ прославление Бога. 
С. Об этом можно много говорить. Цель одна –если ты искренний христианин , цель – СПАСЕНИЕ для тех, кто далеки от Господа. Независимо, в каком ты служении, ты должен это делать в первую очередь.
Ваш голос, Сергей, – это больше талант, или больше результат занятий вокалом?
Это наработано. Наверное, талант, если так можно сказать. Я уроки не брал. Хотя, просто много пел. Особенно с теми, с кем я учился музыкальной деятельности. Это наработанные навыки такие.

Кто является автором ваших песен? Тексты и музыка?
СМузыка моя, а тексты мы берем у других авторов, христианских поэтов. Абсолютно все. Мы не пишем тексты. Я делаю коррекции, на первых запевах, или еще какие-то вещи, которые именно нужны для песни. Если мне попадается такой стих, который цепляет меня, я берусь за него.

Какой должна быть песня другого автора, чтобы у вас возникло желание ее петь?
С. Правильный текст. Мне нравится целенаправленность в тексте и конкуретность. Чтобы человек услышал песню и легко понял с 2-3х минут о чем поется в песне. Сейчас же возьми диски, прослушай – поют о какой-то любви. Непонятно только, к Богу, или непонятно к кому, к подружке или к другу. 
Есть ли какие-то критерии в музыке, которую вы играете?
М. Есть такой критерий или момент в музыке, как правильная середина. Есть такой прибор у музыкантов, как лимитер. Все, что больше ноль децибел – он лимитирует. А все, что больше нуля – это уже искажение. Главное, чтобы был этот «лимитер» у нас. Потому что мы технически можем играть любую музыку. Но нужно понимать, для чего мы это делаем и кого мы хотим прославлять этим. Себя, что я хороший бас-гитарист, или гитарист, или Бога.
С. Мы ограничиваемся широкой публикой. Например, джаз стиль – далеко не все понимают. Рок – далеко не все принимают. В этом плане нужно немного ориентироваться, какой публике ты представляешь песни.
Какое музыкальное образование надо получить, чтобы играть на бас гитаре так, как играет ваш басист?
М. (смеется) Ну, я вам хочу сказать, что у меня кое-какое музыкальное образование есть. Я закончил муз. Колледж по классу контрабаса.
С. Но это был только старт, начало.
М. Мое образование – это 10% того, что я делаю сейчас. Я привык к тому, что я прохожу всегда какие-то препятствия, всегда стараюсь узнать что-то новое, сделать. Было время, когда я много слушал, как другие играют, много «снимал». И мне в жизни повезло, что я с хорошими музыкантами работал. А когда ты в хорошем коллективе – по другому нельзя. Надо соответствовать.
С. Есть такой пример, когда в свое время мы говорили с одним из наших бывших бас-гитаристов, который был в Набате. Я говорю, пришло такое время, что надо повышать свой уровень. Человек тогда конкретно сказал, что «мне это не надо» и его это устраивает. «А смысл?» Но мы начинали тогда ездить на площадки большие и народ разный слушал. Он избрал путь оставить музыку. И он оставил. Это его путь. Это было не его. 

Какую часть жизни у вас занимает музыка? 
С. Практически ты в этом живешь.

“Когда заходим с барабанами – у них сразу аллергия!”

Как вы реагируете на то, когда люди открыто выражают протест против вашей музыки, или говорят, что вам что-то надо поменять. Например ваш стиль? (не секрет, что среди нас есть те, которые считают, что христианская музыка – это скрипка, фортепиано, на крайний случай, акустическая гитара)
С. Спокойно. 
М. Тут по Америке не очень много таких. Всем нравится и все спокойно принимают. А в Германии, там посложнее. Много консервативных церквей, которые просят, чтобы «играть без барабанов»… Но я так скажу, 1 % есть, примерно, тех людей, которым что-то не нравится. А 99% тех, которых все устраивает. 
С. Такие вещи происходят иногда… Приходят, говорят «Очень громко сделали, можно потише?» Берешь, ползунок опускаешь, потом ставишь его на место. «А сейчас?» – спрашиваешь. «А вот сейчас лучше!» т.е о чем это говорит для нас? Это значит, что во всех церквах есть тот процент людей, которым что-то не нравится. У таких людей просто много еще зависит от внутреннего настроя. 
М. Вот мы сейчас играли в Германии. Были там очень консервативные церкви. Получается, мы когда заходим туда раскладываться с этими барабанами , у них сразу аллергия! Самое интересное, что слушают – все хорошо… только, можно барабаны убрать со сцены? Я им говорю – ну все же хорошо. Они – « ну, ты понимаешь, у нас от них аллергия.» 
Ваш барабанщик скромно играет (визуально)? 
С. Да, очень! Я вам скажу, что это эталлон, вообще, для барабанщиков! 
М. Я иногда шучу в таких случаях – Нашему Валере надо такие занавески для барабанов 
(смеется)
С. Вы знаете, с какими мыслями люди приходят иногда в церковь? Тут такой случай был недавно, из ряда вон выходящий. Мы начали играть первую песню… Вообще, никакой реакции…Тишина. Я спросил что-то об отношении публики к музыке. А бабуля, так явно хотела что-то сказать, и говорит «Вы выключите барабаны – будет хорошо!» Это когда первая песня была без барабанов. Ну и солиста это чуть зацепило, и он говорит – Дорогая сестра, сейчас барабанов не было. А ВОТ СЕЙЧАС БУДУТ БАРАБАНЫ! СЕЙЧАС МОЖЕТЕ НАСТРОИТСЯ НА ЭТО. Получается, человек пришел с этой мыслью уже: музыканты – значит барабаны. Значит – все не правильно. 
Есть ли у вас нужда в новых песнях? 
С. Это как постоянная тяга. А если говорить о нужде, то мы вполне достаточны в своем репертуаре. Сейчас, например, хотим вообще перепевать свои старые песни, делать их по новому, на нового солиста. И это будет звучать очень актуально.

 

СКОРО 35. МУЗЫКАНТОВ НАДО ЗВАТЬ!

Расскажите о ближайших творческих планах? 
М. Через 2 года будет 35 лет группы НАБАТ, и мы хотим сделать такой проэкт, собрав известных христианских певцов, чтобы они взяли по одной нашей песне, сделали на нее арранжировку, так, как они ее считают, и сделать вот такой ЮБИЛЕЙ.

С. И при этом позвать, по возможности, ВСЕХ Набатовцев, кто когда-то с нами был, играл, пел в нашей группе. Мы будем предлагать многим поучаствовать… Но это пока еще только идея… а как такового плана пока нет, т.е. работа над этим проэктом еще не начата. 
Говорят, что родители пытаются вложить в своих детей как можно больше своих нереализованных качеств. Ваши дети тоже музыканты? 
М. Не знаю. Mоя дочка хорошо очень учится, она – математик. Но по музыкальной линии она в маму. (смеется) Ей 16 скоро будет. Учится в педагогическом коледже. Сейчас начала играть на аккордеоне – они по программе должны этому учится. Вот она мне по Скайпу сыграла недавно одну песню – я вообще в шоке конечно был, (смеется) в приятном! 
По вашему мнению, существует ли такое понятие, как «христианский рэп»? 
С. Для себя лично, я считаю это неприемлимым.
Что каждый из вас считает своим самым большим достижением в музыке на данном этапе жизни?
С. Я даже не задумывался над этим. 
М. Когда на наших песнях люди выходят и каются – это самое большое достижение было и будет всегда. Одна сестричка вышла засвидетельствовала, что много лет назад она была на грани самоубийства. Тогда, случайно, ей попалась кассета группы Набат. Это ее остановило, и она покаялась с того дня. И в тот же вечер, как она расказала свидетельство, и ее брат вышел и покаялся. 
Что-то происходит у вас внутри, когда вы слышите о таких свидетельствах? 
М. Вы просто не представляете! Наверное, нет лучшего переживания и чувства, чем это, когда ты все это видишь! Ты понимаешь, что главная цель достигнута. 
С. Я почему говорю, что даже не задумывался … Мы просто служим Богу и отдаем Ему самое лучшее, что у нас есть. Просто я знаю таких людей, которые идут за достижениями. И иногда меня это сильно удивляет, когда я слышу «Вот я… Вот, если бы не я…». Это очень нехорошо. В мире говорят – это «звездная болезнь». Мы не говорим о том, сколько на наших служениях людей приходит к Богу. Тут не самое главное, что ты приехал – и покаялись. Сеять Слово. Рассказывать о любви Божьей – это главное. А говорить и зацикливаться или считать какие-то наши успехи или достижения – это не о нас.
Какая тема в песнях вам ближе всего? 
С. О любви Божией, скорее. Но, как таковой темы нет. Что ложится на душу, то и пишем, то и поем.

А песня где, любимая?

Есть ли у каждого из вас любимая, Лучшая песня? Какая относится к любимой и какая к лучшей?
М. Каждая, наверное, красивая по своему. Мы стараемся на все 100% влиться в эте песню, когда мы ее играем, когда ее поем. Выдать ее на все 100.
С. Нет, любимой нет, потому, что все любымые. 
Сергей, в своем высказывании вы говорите, что «музыка, это как обертка песни, а главное – текст» После этих слов возник вопрос – а что скажете на счет стилей музыки? Жесткого стиля, например.
С. Конечно, текст – это самое главное. Если говорить о нас, конкретно, у каждой нашей песни есть свой стиль. Например, песню «Перекресток» я переживаю так. 
М. В этом и состоит успех группы Набат, что музыка и слова – они дополняют друг друга. 
С. у нас есть песня «Господи, Боже, помилуй». Это такая, жесткая песня. И я не думаю, что ее иначе надо петь. Так я ее услышал. Это, как крик души. Ее можно иначе написать? Я не знаю. Возможно, кто-то иначе переживает, где-то в тишине… А у меня это был крик души. 
Почему у вас на протяжении многих лет одинаковый состав инструментов? Например, у вас не было идеи взять саксофониста? Все-таки соло инструмент (простите, уж люблю я саксофон… просто, но из личного интереса)
М. О! Вот только недавно я с Сергеем разговаривал, говорил, нам только саксофона не хватает в группу. Но мы чуствуем, что сейчас – это самое лучшее, что когда-то было в Набате. И в плане музыки и в духовном плане тоже. 
С.Это не проблема – приглавить музыканта. Сыграть или записать на студии. А состав собрать очень сложно, особенно, чтобы он функционировал. Это не так просто. И мы так благодарны, что те, кто есть – хотят трудится. Например, мы столкнулись и с тем, что не так просто найти музыканта. Когда мы остались без клавишника, мы посмотрели в церковь – а клавишника нет. Оставалось только обучать. Примерно год ушел на обучение. Вместо одного взяли двух музыкантов, которые слабее намного уровнем и начали обучение. Разделили работу одного клавишника на двоих. Клавишник, который сейчас – это мой сын. Он и продолжает обучатся до сих пор. Так что говорить о музыкантах – это очень сложно.